Заключение.

Несомненно, что за последний десяток лет ТРО привлекла к себе большое внимание экономистов. Все, на кого линия рассуждений ТРО оказала влияние, склонны несколько иначе смотреть на макроэкономическую теорию. Привлекательность ТРО объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, как и в случае с монетаризмом, ТРО представляется концепцией, способной заполнить пробел, образовавшийся в результате того, что кейнсианство якобы не в силах объяснить и поправить с помощью политики положение, при котором инфляция и безработица существовали одновременно в 1970-х и начале 1980-х годов. Во-вторых, ТРО твердо опирается на теорию рынков, или, иначе говоря, на микроэкономическую теорию. Следовательно, ТРО стремится установить связь между макро- и микротеориями, которую экономисты давно ищут.

Однако против ТРО выдвигаются разнообразные и достаточно убедительные возражения, поэтому справедливости ради надо сказать, что в настоящий момент подавляющее большинство экономистов не согласны с ТРО. Остановимся вкратце на трех основных возражениях.[5]

1. Поведение

. Многие экономисты сомневаются в том, что люди, вообще говоря, настолько хорошо осведомлены или могут быть осведомлены, как предполагает ТРО. Можно ли на самом деле думать, что потребители, производители и рабочие понимают, как функционирует экономика и каков будет, например, результат решения Федеральной Резервной Системы увеличить темп роста денежного агрегата М1 с 3% до 5% в год? В конце концов, экономисты, специализирующиеся на прогнозировании, часто неправильно предсказывают направление изменений объема производства, занятости и цен, не говоря уже о величине изменения этих показателей. На это последователи ТРО отвечают, что они исходят не из того, что люди всегда делают точные предсказания, а из того, что люди не делают постоянно ошибочных предсказаний, которые могут использоваться политиками. Кроме того, теоретики ТРО отмечают, что ключевые институты, принимающие решения — крупные корпорации, главные финансовые учреждения и профсоюзные организации, — нанимают в штат экономистов, которые помогают предсказывать результаты новой государственной политики. Следовательно, постоянно обманывать основные, принимающие решения институты экономики представляется невозможным. Однако вопрос о том, ведут ли себя люди и учреждения так, как полагает ТРО, остается очень спорным.

2. Негибкие цены

. Другой важный довод, направленный против ТРО, состоит в том, что в действительности рынки — по крайней мере, многие рынки — не являются чисто конкурентными и, следовательно, не приспосабливаются мгновенно (или хотя бы быстро) к меняющимся рыночным условиям. Хотя на фондовой бирже и на определенных товарных рынках цены меняются ежедневно или ежеминутно, многие продавцы могут контролировать пределы назначаемой цены. Когда, скажем, сокращается спрос, эти продавцы препятствуют падению цен, поэтому импульс передается объему производства и занятости (см. рис.7). В особенности это относится к рынкам труда, где коллективные и индивидуальные договоры обусловливают отсутствие реакции в виде изменения ставок заработной платы на меняющиеся рыночные условия в течение установленного периода времени. Критики спрашивают: если рынки приспосабливаются быстро и полностью, как полагает ТРО, то чем объяснить десятилетие жестокой безработицы в 1930-х годах или высокий, от 7,5 до 9%, уровень безработицы, существовавший в период с 1981 по 1984 г.?[6]

3. Политика и стабильность

. Последним возражением является то, что, в противоположность предсказаниям ТРО, имеется достаточно свидетельств воздействия экономической политики на реальный ВНП. Так, в период после второй мировой войны, когда государство более активно проводило стабилизационную политику, наблюдались меньшие колебания реального объема производства, чем в предшествующие периоды. Придерживающиеся общепринятой точки зрения экономисты приводят исследования, которые показывают, что кредитно-денежная и фискальная политика действительно изменяют уровни производства и занятости, а не просто поглощаются уровнем цен, как полагает ТРО.